Выставка «Эмоции в цвете». Радиф Кашапов / realnoevremya.ru
Каким бы опытом инвалидности не обладал человек, у него свой взгляд, свой процесс реабилитации, отмечала Светлана Телицына, соруководитель клуба владельцев собак-проводников Москвы и Московской области «Мудрый пес».
Речь, кстати, не идет и об упрощении, указывала координатор программ доступности и инклюзии музея русского импрессионизма Елизавета Кабаева:
— Это умение доступно донести материл, не упростить его, не отказаться от необходимых нарративу понятий. Чтобы объяснить, нужно для себя точнее понять, а значит, глубже погрузиться в материал.
— Если диалог между посетителем и музеем состоялся, совершено не важно, есть у вас пандус или нет, — отметила Татьяна Кубасова, заместитель директора по научно-исследовательской работе Дарвиновского музея.
Это раковина в инклюзивном музее. Радиф Кашапов / realnoevremya.ru
«Мы шли к этому лет десять»
У «Доброго музея», инклюзивного филиала Третьяковской галереи в Малом Толмачевском переулке, на входе — ступенька, нет вывески. Это надо все проговаривать, утверждать, потому что открылся он в прошлом сентябре, и многие о нем не знают. Его куратор Алла Орлова говорит:
— Я работаю в галере 36 лет, но мне хочется говорить, что 30 лет и три года, потому что это сказочная история.
В 2012-м она, долгие годы трудившаяся в научном отделе, впервые поработала с детьми с синдромом Дауна. Вспоминает, как однажды у них в галерее целый день смотрели картины, посещали мастер-классы дети с особенностями развития. Разумеется, можно было заходить кому угодно, но на приглашение Орловой откликнулась только одна пара, которая потом заявила — мы в Европе везде видим детей с синдромом Дауна, кажется, что в России их нет.
Макет Третьяковский галереи. Добрый музей — сверху справа. Выставки в нем бесплатные. Радиф Кашапов / realnoevremya.ru
Свой Павел Третьяков
Вход в многофункциональный зал — с пандусом. По бокам — буквы с различными поверхностями. Для одной художница Анастасия Денеш вставила мозаику XVIII века. Обе двери внутрь открываются. Для журналистов оставили часть старой выставки на фоне готовящейся новой.
Старая — «Портреты, люди, персоны» — это своеобразные репродукции с использованием дополнительных материалов типа меха, лент, ниток. Смесь живописи и аппликации. Каждого героя дети выбирали сами. Встречает нас сам Павел Третьяков. Кстати, его сын Михаил тоже был нейроотличным. Портрет снабжен образцами материалов для аппликации, фотографией оригинальной картины, а также, к примеру, кодом, который включает рассказ о произведении.
На экране в лекционном зале демонстрируется парад — художников нарядили героями картин и вывели в галерею. Среди них были дети, которые ранее переживали наличие в комнате пяти человек.
Новая выставка называется «Мой музей» — сначала появляются идеи, потом макеты и коллекции. А также рассказы о процессе создания, превращенные в мультфильмы. Все профессиональные художники сотрудничают с музеем бесплатно.
Особой популярностью у родителей пользуется «Тихая комната» с заглушенными стенами и утяжеленным одеялом. Есть своя столовая и место для отдыха с пряжей (на стенах — готовые коврики).
В октябре в музей придут новые четыре группы, сообщает Орлова. Они будут учиться пять лет. Разумеется, желающих много. Есть разовые занятия. Можно написать в музей заранее и приехать с ребенком (по записи потому, что, говорит Орлова, ей и педагогам нужно к встрече подготовиться). Сейчас «Добрый музей» будет проводить несколько мероприятий в Выксе. Но пока за информацией, как работать такому инклюзивному музею, который накопил базу взаимодействия с очень разными людьми, обращаются мало. А такие музеи явно нужны по всей стране.